Крайний случай…
Дети врачей хирургического профиля, как правило, знают, что звонить родителям на работу можно только в крайнем случае. Ведь мама или папа могут быть в перчатках, в операционных, консультировать тяжёлых больных. Мои дети не исключение.
Но, однажды, много лет назад, когда моя младшая дочь училась в третьем классе, я была днём на операции — обычном кесаревом сечении. Зашиваю брюшную полость и слышу — звонит мой мобильный на окне в операционной, причём очень долго и настойчиво.
Прошу анестезиолога включить громкую связь. И вдруг:
— МАМА! МАМОЧКА! ПОМОГИ МНЕ! У МЕНЯ ТАКОЕ ПРОИЗОШЛО! У МЕНЯ НИКОГДА ТАКОГО НЕ БЫЛО! ТОЛЬКО ТЫ МОЖЕШЬ МНЕ ПОМОЧЬ! ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? ПОМОГИ! МАМОЧКА! МААААМА!
Дочка кричит в трубку так, что я за эти несколько секунд поседела, побелела, пережила инфаркт вместе с инсультом, у меня стали ватные ноги и мокрый халат от холодного пота. Операционная бригада на мгновение замерла. Упавший на пол зажим со звоном покатился по кафельному полу. Этот звук вывел из ступора анестезиолога. Стараясь не обращать внимание на ужас в моих глазах, анестезиолог таким споко-о-о-ойным голосом спрашивает:
— А что у тебя случилось, деточка?
— Передайте моей мамочке, пусть она только не ругается… У меня самый крайний случай!
Мне Ростик с 3-Б …в любви признался. И я теперь не знаю, что мне с этим делать?!
